ЛИТЕРАТУРНЫЕ ЛАВОЧНИКИ
В литературной среде постоянно проходят дискуссии о том, что русская литература находится в глубоком кризисе, деградирует, что она уже не та, что раньше, нет творческих вершин, ярких авторов, наступило время ее медленного, но окончательного угасания. Виновников ищут то среди читателей – не то читают, то среди издателей – печатают преимущественно детективы и беллетристику. Жалуются, что государство слабо поддерживает библиотеки, книжные магазины, да и самих писателей.
На сайте «Prointellekt» мы начинаем публиковать материалы – статьи, очерки, интервью под общей рубрикой «Литературные лавочники». В них мы будем рассказывать о нравственности людей, стоящих в «управлении» литературной жизнью России (а у читателей будет возможность их оценивать).
Наш первый собеседник – автор Александр Потемкин (он сам отказался, чтобы я называл его писателем, и в нашей беседе объяснил, на чем основывалось его категорическое мнение).
- Александр, прошу вас прокомментировать мнение главного редактора старейшего литературного журнала «Знамя» Сергея Чупринина (запись в блоге, http//chuprinin.livejournal.com/55776.html ): «Казалось бы, глупость, но посмотрите на Александра Потемкина – деньги в рекламу и саморекламу вложены, сколько можно судить, изрядные, а где тиражи, где высокая репутация – в глазах публики или хотя бы литературного сообщества?»
- Приветствую вашу рубрику. Видимо, пришла пора поговорить на тему «Кто есть кто, и какое место он занимает в современной русской литературе и литературоведении?» Начну с цитат из текстов экс-министра экономики Алексея Улюкаева и главного редактора ежедневной газеты «Коммерсантъ» Сергея Яковлева, опубликованных в литературном (!) журнале «Знамя» и заявленных как подборки современной поэзии.
Алексей Улюкаев:
*
На тридцать лет я дал обет молчанья
Но уж в часах песок перевернулся
Покуда он не сыпется ночами
Из тела хилого, и не переобулся
Я в обувь одноразовой природы
Любезен, не любезен ли народу
Порадую вас плоскими речами
Поскольку в плотской жизни я начальник
В духовной полагается аскеза
Я долго обрезался и обрезал
Почти что всё. Но уцелел случайно
Отросток малый и попал досрочно
В довольно унавоженную почву
Текущей жизни
Ну теперь — до тризны
*
Меняю первородство на чечевичную похлёбку
И бабу, у которой я не первый.
Требования к похлёбке: едкая, к бабе — ёбкая
И желательно не полная стерва
С подлинным верно.
А вот Сергей Яковлев, главный редактор газеты «Коммерсантъ»:
*
От кофе, от чёрного чая ли,
Прочих крепких растворов
Такое порой отчаяние
Берёт и очень не скоро
Отпускает: не так, что хватка
Слабеет от часа к часу,
А будто разжали кулак там,
Где-то внизу пищевода...
И смотришь, моргая часто:
Что это я, с чего бы.
*
Мне бы горку скользку, мне бы холод зверский,
Да ещё бы санки, да хоть что-нибудь,
Я бы разбежался, я бы разлетелся,
Чтоб шуга с полозьев, чтобы только в путь.
Ты — страна большая, не видать границы,
Далеко пределы, скрыты рубежи.
Чтоб воды напиться, надо удолбиться
Да под лёд забраться, где вода бежит.
Здесь такое небо долгими ночами,
И такие звёзды стынут в черноте,
Что Господь меж ними ходит как начальник
Наших дел случайных и замёрзших тел.
Этот бред графоманов назван в литературном журнале стихотворениями. Вопрос: есть ли у главного редактора журнала «Знамя» литературный вкус? Есть ли у него профессиональная совесть? Понимает ли он, что такое стыд? Думает ли он о своих читателях? Желает ли он обогатить русскую поэзию чем-то новым, замечательным? Нет! Таких чувств и мыслей у лузера Сергея Чупринина нет. Он самый типичный литературный лавочник. Продал страницы журнала бездарному чиновнику и графоману из «Коммерсанта». Какие дары получил Чупринин за эти публикации «поэзии»? Дружелюбное рукопожатие арестованного экс-министра, спонсорский взнос личных или бюджетных денег на счет журнала или его личный? Экс-министр пригласил его на ужин? А Яковлев посвятил журналу «Знамя» или его главному редактору на страницах газеты панегирик, хвалебные строки о его литературоведческих талантах? В кругу коллег произносил тосты о его замечательной роли в современном литературоведении? Что-то другое? Неинтересно! Как читатель, я бы чертыхаясь, назвал авторов таких «стихов» бесстыдниками, а главреду журнала и руки бы не подал.
Другие примеры: выдающийся философ, литературовед, эссеист, доктор философских наук, профессор Светлана Семенова пишет: «Романы Потемкина – среди тех произведений, которые опровергают расхожие у нас в конце прошлого века разговоры о смерти классической русской литературы, ее традиций психологизма, философичности, высокого учительства, того, что Даниил Андреев называл ее «вестничеством». Более того, они продолжают еще одну ее важнейшую функцию: быть чутким сейсмографом подземных, еще только готовящихся выйти на поверхность сдвигов в сознании, в душе, в онтологическом выборе человечества...» Хотя бы полстраницы нашел в своем журнале лузер Чупринин для Семеновой?
Сергей Антоненко, историк, публицист, редактор журнала «Наука и религия»: «Новый роман Александра Потёмкина «Соло Моно. Путешествие сознания пораженца» требует от читателя тех качеств, наличие которых современная литература, кажется, уже перестала подразумевать в своей аудитории, – интеллектуального мужества, честности перед лицом вызовов эпохи, способности выделять главное в калейдоскопе явлений». «Спросим себя честно: много ли в истории русской, да и мировой литературы, писателей, размышлявших о будущем мира и человечества не с позиции свободного мечтателя (в прекрасном жанре «разговор на облаке»), а проектно, конкретно, технологично?»
Известный китайский писатель Чжан Сюэдун: «Кабала» Александра Потемкина - это роман, полный чудесных, хитроумных замыслов и смелых дерзаний. Наводнённый словами магический реализм здесь дошёл до виртуозности, а насыщенные маковым запахом сюжеты и эпизоды удивляют читателей до остолбенения. В этом, по-новому дедуктивном, произведении территория и пространство современной русской литературы вновь расширились».
Наталья Смирнова, доктор философских наук, профессор, ведущий научный сотрудник ИФ РАН: «А. П. Потемкин — один из немногих современных писателей, кому удалось стать достойным преемником великих традиций психологического романа золотого века русской литературы. Роман «Изгой» — апология напряженных духовных исканий «лишнего» человека, столь характерного для русской литературы в ситуации, когда «распалась связь времен». «Александр Потемкин тонко уловил и языком художественных образов поведал о мощнейших катаклизмах на европейском культурном ландшафте начала третьего тысячелетия».
«Сегодня мы считаем, что в современной русской литературе работает писатель, вполне сопоставимый по уровню таланта с классиком польской литературы, лауреатом Нобелевской премии Генриком Сенкевичем. Их сближает энциклопедизм, философичность, широта взгляда на мировую историю, культуру и философию. В прозе Потёмкина подкупает понимание глубинной неотвратимости процессов, идущих в современном обществе, которое уничтожает самоё себя, свою среду, разрушая всё то, что на протяжение столетий бережно сохранялось поколениями европейцев. Уровень проблем, которые затрагивает писатель, и темы, которые он рассматривает, универсальность конфликтов, с которыми сталкиваются его герои, становящиеся знаковыми для нашего времени, делают прозу писателя новаторской и уникальной» (литературовед, доктор филологических наук, член Союза польских писателей Збигнев Зелёнка, литературовед, доктор филологических наук, профессор Тадеуш Линкнер).
Ренэ Герра, профессор, доктор филологических наук Парижского университета, почётный академик Российской академии художеств: «Сатира Александра Потёмкина в повести «Стол» достигает поистине гоголевского и бальзаковского масштабов: эта подлинная человеческая комедия, написанная на материале современного российского чиновничества, вполне сопоставимая со знаменитой комедией Николая Гоголя «Ревизор». «Считаю, что уже сегодня книги А.П. Потёмкина стали заметным явлением в мировом культурном пространстве».
Аркадий Мар, "Русская Америка", Нью-Йорк: "Читать прозу Александра Потемкина не просто – нелегкая работа следить за космогонией мыслей и образов, живущих на страницах его книг. Но согласитесь, такое же чувство возникает, читая Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Достоевского. Масштаб Александра Потемкина сопоставим и соразмерен с книгами этих писателей. Соразмерен во многом, в поистине эпической глубине образов, проработке сюжета и деталей, в потрясающем языке, передающем всю мощь писательского таланта…
Я не литературный критик, и не собираюсь рецензировать произведения Потемкина. В этих строчках – лишь впечатления, эмоции и настроение, приходящие после прочтения его книг… Мы, к сожалению, консервативны и боязливы, по давней привычке, не решаемся, кого-то ставить в один ряд с классиками, приговаривая: ведь то были гении: Гоголь, Толстой, Достоевский… Но для меня Александр Потемкин давно стоит с ними в одном ряду…
…В Нью-Йорке я живу на улице, которая называется 99 Street. Скучное название, ничего не дающее ни уму ни сердцу. Но, иногда, выходя из подъезда, неожиданно, вдруг, замечаю белую струящуюся дорогу. Я делаю шаг, осторожно ступаю на нее и… попадаю в ослепительный новый мир, мир, который, своим воображением создал этот писатель. И поэтому, улица, на которой живу, для меня носит имя Александра ПОТЕМКИНА".
Известный литературовед, доктор филологических наук, профессор МГУ Валентин Недзвецкий в своей книге «Шестнадцать шедевров русской литературы» посвятил сочинениям Потемкина две статьи. Цитата из Недзвецкого: «В отношении и к создателю «Бесов», и к автору «Кабалы» вообще, думается нам, едва ли уместна та оценка их дарований и творческих целей, которая итожится читательским: «Это мой любимый писатель». Для каждого из названных художников намного адекватной и точной, по нашему мнению, явилась бы аттестация: «Это писатель мне/нам необходимый. Потому, что вслед за знаменитым «пятикнижием» Достоевского романы Потемкина действительно совершенно необходимы многим тысячам тех наших современников, которые не способны ради своего спокойствия закрывать глаза на шокирующие свидетельства расчеловечивания человека».
С такой высокой оценкой моих сочинений есть пара сотен рецензий. Их авторы – выдающиеся эксперты мирового литературного процесса. Мои книги издаются без государственной поддержки и бюджетной помощи в двадцати странах. Но завистник и литературный лавочник Сергей Чупринин пишет: «Где тиражи, где высокая репутация – в глазах публики или хотя бы литературного сообщества?»
Вы – человек без совести, Сергей Чупринин. Вам уместнее продавать протухшую рыбу, а не литературные сочинения. На страницах своего журнала вы формируете литературные и поэтические стандарты, а они ниже критического осмысления. Чтобы вывести вас из литературного мира, готов анонимно спонсировать для вас пятилетнюю аренду базарного места на Тишинском или Даниловском рынках. Лавочник должен жить среди лавочников! Пусть честные люди знают истинное лицо завистника, лгуна и бездаря, которым является главный редактор литературного журнала «Знамя» Сергей Чупринин! Не он ли образец расчеловечивания личности? Ведь приличный человек, имеющий честь и совесть, никак не способен размещать статью в книге под названием «Русская литература сегодня. Жизнь по понятиям» со следующим корявым текстом литературного «эксперта», схожего с приемом мерзопакостного анонимщика: «И вот поди ж ты: технологии технологиями, пиар пиаром, а «стать притчей на устах у всех», то есть сделаться модным или, еще лучше, создать моду, удается далеко не каждому из тех, о ком пишут и кого показывают по телевидению, кто готов истратить солидные средства на свою раскрутку. Пример: бизнесмен и писатель Александр Потемкин, сочинения которого рекламировались и на уличных растяжках, и постерами в метро, и речами авторитетных и культурных людей, модными, хоть ты тресни, не стали». Для остроты, Чупринин хотел, видимо, еще добавить: «И, слава Богу!» Злости на Потемкина у него в избытке, но юридический цензор остановил лузера!
Когда такие типы, как эти двое (а похожих – тьма) называют себя писателями, у меня большая просьба не называть меня «писателем». Писателей в России нынче тысячи, а высокой литературы почти нет.
- Александр, вы лично знакомы с С. Чуприниным? Был ли между вами конфликт?
- Нет, слава Богу, незнаком и никогда с ним не встречался. Между нами, видимо, конфликт на социальной почве. Я увлечен интеллектуальным поиском высшего сознания, изображаю его с помощью науки и собственного HIC, облекая размышления в эстетические ценности. Чупринин торгует барахлом, и на фундаменте базарных стереотипов «оценивает» творческие личности.
Интеллект должен подавлять тех, кто игнорирует его мощь. Поэтому вполне допустимо и даже необходимо использовать все формы остракизма против влияния на человека личностей с подобным испорченным сознанием! Отныне этой теме я начну уделять пристальное внимание.
- Спасибо, Александр Петрович. Хотите ли вы продолжить наши беседы, наполняя рубрику «Литературные лавочники» новыми сюжетами?
- Готовьте интересные вопросы. Спасибо.
Читать далее ...